Я вспоминаю...
7 мая 2012 г.
• 14:05
Когда по радио передавали песню "Вставай, страна огромная, вставай на смертный бой!" мама говорила, что не могла без слез ее слышать... Я помню их всегда, их лица пребудут со мной до конца жизни. Нағаші - мамин дядя Суңғат ага, Исхак аға и старший брат отца Қаиржан аға. Все трое еще когда отошли в лучший из миров. Ветераны - боевые участники Великой Отечественной по старому, по-новому - Второй Мировой войны. 
Все они были такие разные и незабываемо яркие люди. Достойные своего великого поколения драматической судьбы. Не все были безликими винтиками, рабами тоталитаризма... Во всяком случае, они раскрылись как личности на войне. Война освобождает Человека от пут и оков общества. Кто был никем может стать героем или просто боевым командиром.
Суңғат аға был в молодости шпаной на улицах большого города. На войне в нем раскрылись замечательные человеческие качества. Он храбро сражался, был даже комсоргом то ли роты, то ли батальона. Но он особо не разглагольствовал о войне. «Однажды после выплаты солдатского жалованья я собрал у бойцов комсомольские взносы и должен был тотчас же доставить деньги в комитет комсомола части. И вот, я пополз под огнем врага, находясь между жизнью и смертью. Не подумайте, что все дело было в этих копеечных взносах. Просто порядок был настолько суров». Одна из ярких картин из его редких воспоминаний последних лет.
Во время его «юбилейных» визитов в райвоенкомат, когда, получив очередную правительственную награду в годовщину великой Победы, он, придя к нам домой, выпив водочки, обычно просил меня: «А ну-ка, сынок, принеси мне книжку маршала Жукова!» То есть мемуары прославленного автора Победы. И с умилением рассматривал фотографии солидного издания, предаваясь скупым воспоминаниям о молодых годах, опаленных войной.
Ему выпала обычная судьба Человека, какую испытали миллионы советских солдат, бесславно попавших в плен в первый год войны. Он каким-то чудесным образом благополучно проскочил через лагерь смерти Бухенвальд. Потом был в рабстве в Германии у крестьянина-фермера. В лагере он был авторитетом. Среди его товарищей по бараку был узбек, который обращался к нему по-своему - Раис-ака. Раис по-узбекски председатель, начальник. А на арабском- это пастух, пастырь. Этот узбек, очень сильный человек, казнил по приказу дядьки предателя.
Суңғат аға, как вспоминает мама, после возвращения с войны прекрасно шпрехал дойч. После войны, как и все «изменники Родины» отбывал срок уже в нашем родном Карлаге. Рассказывали, что он вроде побывал в рядах Туркестанского Легиона. Но от моих настойчивых расспросов про эту экзотическую страницу биографии он отмахивался: «Что ты! Тогда бы меня просто расстреляли».
Кавалер двух орденов Славы, он не высовываясь, безвыездно и тихо прожил в своем далеком родном ауле. Ауле, который продолжает жить вне времени, потерянный среди безбрежного океана степи. Не стал записным аксакалом-ветераном в свите акима, проповедуя перед публикой любовь к матери Земле, отцу-президенту, докучая набившими оскомину мифами о массовом героизме советского Воина, освободившего мир от коричневой чумы. Он не пошел в «бой» за положенный участникам льготный «Запорожец». Не выбивал квартиры в городе. И мне за него было всегда обидно и горько. За его такую житейскую непрактичность, безалаберность что- ли. Хоть бы внукам оставил городское жилье. Он не оканчивал университетов, он в них не учился. Он не был интеллигентом, как мои родители.
Но его отличал глубокий природный ум и нешумная, несуетливая харизма вожака- лидера. Его опасно было задеть чем-нибудь. Он отвечал словом, так, что только в сборник перлов –афоризмов великих людей. Вот пример. Встретив дядьку на улице, аульчанин, бывший мент, а теперь набожный пенсионер, укорил его. Аға, вы же из сословия бывших служителей культа, благородных ходжинских кровей. А нашу мечеть- дом Аллаха, не посещаете по пятницам! А в ответ дядька: Да смилуется над тобой всевышний! Как же вам удалось самого Аллаха, который создал Вселенную, поместить в здание бывшего сельского быткомбината?!
Это был неординарный человек, вышедший из мировой бойни еще более убежденный в несовершенстве нашего бренного мира. Думаю, что его уже давно ничто не интересовало. Его лицо было бесстрастно, как у служителя ламаистского дацана. Он не верил ни в бога, ни в черта. Но он любил нас, своих близких людей, потому что верил в нашу искреннюю к нему любовь.
Последний наш визит к нему в аул был уже 7 лет тому назад. Мы съехались отовсюду в родные пенаты- жүрт на открытие памятника прадеду. После поминального аса в райцентре выехали к дядьке на двух машинах. Настроение было праздничное, лето, богатая природа сарыаркинской степи, густой запах полыни, в небе свистит-порхает жаворонок- бозторғай. И мы стремились к нему всей душой, как едут издалека к святому суфийскому старцу-Пиру его восторженные мюриды - ученики. Он нам нужен был как воздух, как живительный эфир, придающий тонус и жизненные силы бледным жителям городов. Он ждал нас со всей своей своей семьей. Три часа длился разговор за дастарханом. Мы не могли наговориться и наслушаться. И мы заклинали дядьку, точнее, уже давно деда-Ата: проживите-протяните еще до 60-летия великой Победы. Осталось всего пару лет! Но, увы, он, видимо и так довольно долго прожил за себя и за своих друзей- современников, опаленных войной.
Идоят (Хидоят по-арабски) был самый молодой нағаші, уехавший на войну. Его забрали прямо со школьной скамьи, когда он учился в десятом классе.
На него пришла «похоронка» - извещение о смерти. Он погиб в боях под Белгородом.
Он был очень красивым и талантливым юношей. Был лучшим джигитом в райцентре. Писал стихи. Когда в школе ставили театральные инсценировки, Идоят играл первые роли. Мама прекрасно это помнит, потому что Идоят ага всегда водил ее с собой на спектакли.
У него осталась любимая девушка, которая жива до сих пор. И эта девушка тоже сильно его любила. Мама это знает, потому что при встрече с нею она демонстрировала особое отношение, как к близкому человеку.
Третий нағаші, участник войны, Қани ага, был школьным учителем. Он не был женат. Когда он приезжал из аула в райцентр, то всегда забирал нас, детей, с собой на прогулку в горы, вспоминает мама. Рассказывал нам очень много интересного, пел и играл на домбре.
Қани ага также не вернулся с фронта.
Мне не было суждено их обоих увидеть. Я знаю их по фотографиям, где они навеки запечатлены молодыми. Они остались лежать в братских могилах на чужой далекой земле. Мир праху их! Да упокоятся духи светлых воинов в райских кущах Аллаха! Ауминь!
Кайрат Есжанов, специально для TuranToday.com
Все они были такие разные и незабываемо яркие люди. Достойные своего великого поколения драматической судьбы. Не все были безликими винтиками, рабами тоталитаризма... Во всяком случае, они раскрылись как личности на войне. Война освобождает Человека от пут и оков общества. Кто был никем может стать героем или просто боевым командиром.
Мои деды - нағаши ағаларым Суңғат, Қани и Идоят
Суңғат аға был в молодости шпаной на улицах большого города. На войне в нем раскрылись замечательные человеческие качества. Он храбро сражался, был даже комсоргом то ли роты, то ли батальона. Но он особо не разглагольствовал о войне. «Однажды после выплаты солдатского жалованья я собрал у бойцов комсомольские взносы и должен был тотчас же доставить деньги в комитет комсомола части. И вот, я пополз под огнем врага, находясь между жизнью и смертью. Не подумайте, что все дело было в этих копеечных взносах. Просто порядок был настолько суров». Одна из ярких картин из его редких воспоминаний последних лет.
Во время его «юбилейных» визитов в райвоенкомат, когда, получив очередную правительственную награду в годовщину великой Победы, он, придя к нам домой, выпив водочки, обычно просил меня: «А ну-ка, сынок, принеси мне книжку маршала Жукова!» То есть мемуары прославленного автора Победы. И с умилением рассматривал фотографии солидного издания, предаваясь скупым воспоминаниям о молодых годах, опаленных войной.
Ему выпала обычная судьба Человека, какую испытали миллионы советских солдат, бесславно попавших в плен в первый год войны. Он каким-то чудесным образом благополучно проскочил через лагерь смерти Бухенвальд. Потом был в рабстве в Германии у крестьянина-фермера. В лагере он был авторитетом. Среди его товарищей по бараку был узбек, который обращался к нему по-своему - Раис-ака. Раис по-узбекски председатель, начальник. А на арабском- это пастух, пастырь. Этот узбек, очень сильный человек, казнил по приказу дядьки предателя.
Суңғат аға, как вспоминает мама, после возвращения с войны прекрасно шпрехал дойч. После войны, как и все «изменники Родины» отбывал срок уже в нашем родном Карлаге. Рассказывали, что он вроде побывал в рядах Туркестанского Легиона. Но от моих настойчивых расспросов про эту экзотическую страницу биографии он отмахивался: «Что ты! Тогда бы меня просто расстреляли».
Кавалер двух орденов Славы, он не высовываясь, безвыездно и тихо прожил в своем далеком родном ауле. Ауле, который продолжает жить вне времени, потерянный среди безбрежного океана степи. Не стал записным аксакалом-ветераном в свите акима, проповедуя перед публикой любовь к матери Земле, отцу-президенту, докучая набившими оскомину мифами о массовом героизме советского Воина, освободившего мир от коричневой чумы. Он не пошел в «бой» за положенный участникам льготный «Запорожец». Не выбивал квартиры в городе. И мне за него было всегда обидно и горько. За его такую житейскую непрактичность, безалаберность что- ли. Хоть бы внукам оставил городское жилье. Он не оканчивал университетов, он в них не учился. Он не был интеллигентом, как мои родители.
Но его отличал глубокий природный ум и нешумная, несуетливая харизма вожака- лидера. Его опасно было задеть чем-нибудь. Он отвечал словом, так, что только в сборник перлов –афоризмов великих людей. Вот пример. Встретив дядьку на улице, аульчанин, бывший мент, а теперь набожный пенсионер, укорил его. Аға, вы же из сословия бывших служителей культа, благородных ходжинских кровей. А нашу мечеть- дом Аллаха, не посещаете по пятницам! А в ответ дядька: Да смилуется над тобой всевышний! Как же вам удалось самого Аллаха, который создал Вселенную, поместить в здание бывшего сельского быткомбината?!
Это был неординарный человек, вышедший из мировой бойни еще более убежденный в несовершенстве нашего бренного мира. Думаю, что его уже давно ничто не интересовало. Его лицо было бесстрастно, как у служителя ламаистского дацана. Он не верил ни в бога, ни в черта. Но он любил нас, своих близких людей, потому что верил в нашу искреннюю к нему любовь.
Последний наш визит к нему в аул был уже 7 лет тому назад. Мы съехались отовсюду в родные пенаты- жүрт на открытие памятника прадеду. После поминального аса в райцентре выехали к дядьке на двух машинах. Настроение было праздничное, лето, богатая природа сарыаркинской степи, густой запах полыни, в небе свистит-порхает жаворонок- бозторғай. И мы стремились к нему всей душой, как едут издалека к святому суфийскому старцу-Пиру его восторженные мюриды - ученики. Он нам нужен был как воздух, как живительный эфир, придающий тонус и жизненные силы бледным жителям городов. Он ждал нас со всей своей своей семьей. Три часа длился разговор за дастарханом. Мы не могли наговориться и наслушаться. И мы заклинали дядьку, точнее, уже давно деда-Ата: проживите-протяните еще до 60-летия великой Победы. Осталось всего пару лет! Но, увы, он, видимо и так довольно долго прожил за себя и за своих друзей- современников, опаленных войной.
Идоят и Қани ағалар
Идоят (Хидоят по-арабски) был самый молодой нағаші, уехавший на войну. Его забрали прямо со школьной скамьи, когда он учился в десятом классе.
На него пришла «похоронка» - извещение о смерти. Он погиб в боях под Белгородом.
Он был очень красивым и талантливым юношей. Был лучшим джигитом в райцентре. Писал стихи. Когда в школе ставили театральные инсценировки, Идоят играл первые роли. Мама прекрасно это помнит, потому что Идоят ага всегда водил ее с собой на спектакли.
У него осталась любимая девушка, которая жива до сих пор. И эта девушка тоже сильно его любила. Мама это знает, потому что при встрече с нею она демонстрировала особое отношение, как к близкому человеку.
Третий нағаші, участник войны, Қани ага, был школьным учителем. Он не был женат. Когда он приезжал из аула в райцентр, то всегда забирал нас, детей, с собой на прогулку в горы, вспоминает мама. Рассказывал нам очень много интересного, пел и играл на домбре.
Қани ага также не вернулся с фронта.
Мне не было суждено их обоих увидеть. Я знаю их по фотографиям, где они навеки запечатлены молодыми. Они остались лежать в братских могилах на чужой далекой земле. Мир праху их! Да упокоятся духи светлых воинов в райских кущах Аллаха! Ауминь!
Кайрат Есжанов, специально для TuranToday.com
