В National Geographic попытались понять гагаузскую идентичность
Малоизвестный регион, состоящий всего из трех городов, с населением 160 тысяч человек, сформировавшийся в XIX столетии на фоне соперничества здесь Османской и Российской империй. Жульен Пебрель, фотографировавший Гагаузию для National Geographic на протяжении нескольких месяцев, попытался "понять гагаузскую идентичность".
Гагаузы - это уникальное сочетание этнических тюрок и православных христиан, хотя религия не является их движущей силой. В их еде есть следы турецкого влияния, в одежде - намеки на балканский стиль. Но главное - это их язык, один из языков огузской ветви тюркских языков. Это наиболее отличительная их черта в регионе. По сей день очень малое число гагаузов говорят на молдавском языке (Гагаузия входит в состав Молдовы на правах автономии - ред.), предпочитая вместо него гагаузский или русский.
"Слово "Гагаузия" в сочетании со словами "автономия", "разделенная территория" и "пастухи" прозвучали для меня весьма интригующе. Этого было достаточно, чтобы я решился туда съездить", - рассказывает Пебрель.
По мнению фотографа, гагаузские традиции имели большое значение в прошлом, но "старые песни, которые распевали женщины, больше не поют, традиционную одежду здесь носят только на фольклорных фестивалях, а традиционные церемонии попросту забыты". Самобытная культура, кажется, забывается подрастающим поколением и вскоре может полностью исчезнуть.
Острое чувство традиционализма вступает в противоречие с кровавой историей. Голод в Молдове 1946-47 годов, один из наименее известных эпизодов государственного террора при Сталине, убил здесь около 123000 человек, но, похоже, на отношение гагаузов к России это не повлияло.
Когда автономия превратилась из прогагаузской в пророссийскую
Пебрель встретился и сфотографировал некоторых выживших в те годы гагаузов.
"Я встретил двух выживших в голодные годы, и они сильно тогда пострадали. Но стоило спросить о России, они назвали ее защитницей и другом. Это - выборочная память", - говорит он.
По мере сближения Молдовы и Евросоюза, Гагаузия активнее ищет поддержки у своих друзей, России и Турции. И хотя в 1994 году региону была предоставлена автономия, гагаузы "удовлетворены теоретически, но не на практике".
"Существует ощущение, что их экономика полностью разрушена и хуже, чем в остальной Молдове. Все они скажут вам, что их автономия не соблюдается и что у них должно быть больше возможностей развиваться", - рассказывает Пебрель.
Слабые экономические перспективы делают сельское хозяйство основным для гагаузов.
"Утром надо вывести овец на поля. Затем позаботиться о цыплятах, овощах и фруктах. Гагаузы сами изготавливают свое масло, молоко и сыр", - объясняет Пебрель. Однако, по его словам, об этом легко писать, а на деле - это ежедневный тяжелый труд, и молодое поколение не хочет жить такой жизнью, предпочитая работать за границей.
Разница в ценностях у молодежи и старшего поколения делает будущее Гагаузской автономии неопределенным.
"У старшего поколения есть язык и культура, с которыми они связаны. Но они сетуют на то, что молодое поколение практически не разговаривает на гагаузском языке, они говорят только по-русски", - отмечает Пебрель.
Дома культуры - реликвия советской эпохи - усеяны по всему региону, проводятся занятия по искусству, театру и музыке, делаются попытки повысить интерес подростков к гагаузской культуре. Но ритмы современной жизни очаровывают сильнее. "Если молодое поколение будет продолжать работать в России и Турции, думаю, местная культура в конечном итоге исчезнет", - приводит свой неутешительный прогноз Жульен Пебрель.
Гагаузы - это уникальное сочетание этнических тюрок и православных христиан, хотя религия не является их движущей силой. В их еде есть следы турецкого влияния, в одежде - намеки на балканский стиль. Но главное - это их язык, один из языков огузской ветви тюркских языков. Это наиболее отличительная их черта в регионе. По сей день очень малое число гагаузов говорят на молдавском языке (Гагаузия входит в состав Молдовы на правах автономии - ред.), предпочитая вместо него гагаузский или русский.
"Слово "Гагаузия" в сочетании со словами "автономия", "разделенная территория" и "пастухи" прозвучали для меня весьма интригующе. Этого было достаточно, чтобы я решился туда съездить", - рассказывает Пебрель.
По мнению фотографа, гагаузские традиции имели большое значение в прошлом, но "старые песни, которые распевали женщины, больше не поют, традиционную одежду здесь носят только на фольклорных фестивалях, а традиционные церемонии попросту забыты". Самобытная культура, кажется, забывается подрастающим поколением и вскоре может полностью исчезнуть.
Выборочная память
Острое чувство традиционализма вступает в противоречие с кровавой историей. Голод в Молдове 1946-47 годов, один из наименее известных эпизодов государственного террора при Сталине, убил здесь около 123000 человек, но, похоже, на отношение гагаузов к России это не повлияло.
Пебрель встретился и сфотографировал некоторых выживших в те годы гагаузов.
"Я встретил двух выживших в голодные годы, и они сильно тогда пострадали. Но стоило спросить о России, они назвали ее защитницей и другом. Это - выборочная память", - говорит он.
Автономия не соблюдается
По мере сближения Молдовы и Евросоюза, Гагаузия активнее ищет поддержки у своих друзей, России и Турции. И хотя в 1994 году региону была предоставлена автономия, гагаузы "удовлетворены теоретически, но не на практике".
"Существует ощущение, что их экономика полностью разрушена и хуже, чем в остальной Молдове. Все они скажут вам, что их автономия не соблюдается и что у них должно быть больше возможностей развиваться", - рассказывает Пебрель.
Молодежь пытается уехать...
Слабые экономические перспективы делают сельское хозяйство основным для гагаузов.
"Утром надо вывести овец на поля. Затем позаботиться о цыплятах, овощах и фруктах. Гагаузы сами изготавливают свое масло, молоко и сыр", - объясняет Пебрель. Однако, по его словам, об этом легко писать, а на деле - это ежедневный тяжелый труд, и молодое поколение не хочет жить такой жизнью, предпочитая работать за границей.
И забывает свой язык
Разница в ценностях у молодежи и старшего поколения делает будущее Гагаузской автономии неопределенным.
"У старшего поколения есть язык и культура, с которыми они связаны. Но они сетуют на то, что молодое поколение практически не разговаривает на гагаузском языке, они говорят только по-русски", - отмечает Пебрель.
Дома культуры - реликвия советской эпохи - усеяны по всему региону, проводятся занятия по искусству, театру и музыке, делаются попытки повысить интерес подростков к гагаузской культуре. Но ритмы современной жизни очаровывают сильнее. "Если молодое поколение будет продолжать работать в России и Турции, думаю, местная культура в конечном итоге исчезнет", - приводит свой неутешительный прогноз Жульен Пебрель.
